МОСКОВСКИЙ В ЧЕСТЬ ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Прп. Евфросиния Московская на фоне Вознесенского мон-ря. Литография. Кон. XIX — нач. ХХ в. Согласно агиографической традиции, историки XIX в. полагали, что М. В. м. основан до 1407 г. вел. кнг. Московской св. Евдокией Димитриевной (в монашестве Евфросинией), вдовой вел. кн. Московского св. Димитрия Иоанновича Донского. Главными источниками сведений о жизни вел. княгини являются завещание вел. кн. Димитрия и «Въмале сказание о блаженнеи великои княгини Евдокии, во инокинях Ефросинии, супружницы достохвалнаго великаго князя Димитрия Ивановича Донскаго», сохранившееся в составе «Книги степенной» царского родословия (кон. 50-х - нач. 60-х гг. XVI в.) (12-я степень, главы 14-20). Составитель «Въмале сказания...» использовал летописные известия и устные монастырские предания о вел. кнг. Евдокии. Считалось, что на месте М. В. м. прежде был дворец вел. кн. Димитрия Иоанновича, т. е. вел. княгиня пожертвовала под обитель собственную землю (Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг старинных Дворцовых приказов, 1584-1725 гг. М., 1877. Вып. 1. С. 55). Подчеркивалось, что основанный княгиней мон-рь «ныне есть Девический общежительный мон-рь» (ПСРЛ. Т. 21. Ч. 1. С. 408, 410).

Исследователи XX в. не имели единого мнения о времени возникновения М. В. м.: В. П. Выголов и Л. А. Беляев предполагали дату ок. 1407 г. (Выголов. 1988. С. 43-44; Беляев Л. А. Древние мон-ри Москвы (кон. XIII - нач. XV в.) по данным археологии. М., 1994. С. 195), В. А. Кучкин считал, что мон-рь основан до 1386 г., а вел. кнг. Евдокия Димитриевна «только превратила» мон-рь «в женский и заложила там каменный храм» (Кучкин В. А. [Рец. на кн.:] Беляев Л. А. Древние мон-ри… // ВИ. 1996. № 2. С. 163.

В 1407 г. в мон-ре, где великая княгиня намеревалась принять монашеский постриг, началось строительство каменного храма в честь Вознесения Господня; по сведениям летописей, это произошло весной, т. к. вскоре после закладки собора, 7 июля, основательница скончалась (ПСРЛ. Т. 23. С. 141). Согласно «Въмале сказанию...», когда вел. кнг. Евдокия шла из Успенского собора в М. В. м. на пострижение, исцелился слепец, к-рого она коснулась рукавом, всего таких исцелений было 30. Вел. княгиню похоронили в Вознесенском храме, который после ее смерти долгое время оставался недостроенным. Затем собор стал местом погребения представительниц великокняжеских особ, а впосл.- членов царской семьи. Сообщения летописей прямо указывают на участие вел. княгинь в деле строительства мон-ря: «княгини… заложи», «начат ту совершати», «церковь… обновлено… повелением великие княгини» (ПСРЛ. Т. 27. С. 265; Т. 23. С. 124, 141, 158; Т. 30. С. 143). Вероятно, сложилась устойчивая традиция покровительства обители Московских вел. княгинь, строительство велось за счет средств из их личной казны. Но междоусобная война 2-й четв. XV в. помешала закончить работы. Строительство М. В. м. было завершено в 1467 г. вел. кнг. Марией Ярославной, вдовой вел. кн. Василия II Васильевича Тёмного. Руководил работами В. Д. Ермолин.

Мон-рь сильно пострадал от пожаров, как и большинство храмов в Кремле, на Великом посаде (впосл. Китай-город) и в окрестностях. В 1482 г. в «сгре икона Одигитрие на Москве во церкви каменей святаго Взнесения чюдная святая Богородица Гречьского писма» (Там же. Т. 6. Вып. 2. Стб. 314; Т. 20. Ч. 1. С. 348). Сильный урон мон-рю был нанесен пожаром в летние месяцы 1547 г. (Там же. Т. 29. С. 152; Т. 34. С. 29).

Во 2-й пол. XV в. обитель получала пожалования от великих и удельных князей. Согласно жалованной грамоте вел. кн. Василия II Васильевича 1453-1462 гг. и более ранней духовной грамоте его матери, вел. кнг. Софии Витовтовны, мон-рю принадлежало с. Дореньское в Московском у. (ДДГ. С. 177). По духовной грамоте дмитровского кн. Юрия (Георгия) Васильевича в М. В. м. «по своей бабе великои княгине Софии и по собе» поступило с. Петровское Юрьевского у. в 1472-1475 (?) гг. (ДДГ. С. 223).

Верейский кн. Михаил Андреевич дал ок. 1486 г. грамоту на с. Тарутинское в Заечкове в Малоярославецком у. (РГАДА. Ф. 135. Отд. 1. Рубрика 1. № 30/4; ДДГ. С. 315). В духовной грамоте (1521) кн. Димитрия Иоанновича Углицкого, брата вел. кн. Василия III Иоанновича, обитель упоминается на 1-м месте среди жен. мон-рей Москвы: «Вознесенье Христово да Рожество пречистые, што были надо Рвом, да Алексеи человек Божьи…» (ДДГ. С. 409). Древнейшие упоминания о деловой активности крестьян из владений М. В. м. относятся к 1549 г., когда в Дмитров была наравлена грамота царя Иоанна IV Васильевича Грозного о содействии сбору таможенных пошлин в связи с отменой монастырских тарханных грамот (ААЭ. Т.1. С. 213. № 224). В Дмитровском у. земли М. В. м. соседствовали с владениями Троице-Сергиева мон-ря, согласно «полюбовно» составленной разъезжей в 1553/54 г. (РГАДА. Ф. 281. Дмитров. № 81/3794; Антонов. 1997. С. 204, 214). Из духовной грамоты кнг. Евдокии Ивановны, жены кн. Ю. И. Шемякина-Пронского 7073 (1565) г., известно, что она завещала обители свое платье из зеленого атласа (АРГ: АММС. № 82. С. 00). В мон-ре хранили акты, удостоверяющие ту или иную собственность отдельных людей. Так по «сказке» боярского сына Б. Кошкина от 27 окт. 1633 г., документы на владения его семьи хранились в М. В. м. у родственницы («у племянницы моей у старицы Маремьяны Кошкиной») и были утрачены в пожаре 7142 (период до сент. 1633) г. (Корецкий В. И. и др. Док-ты 1-й крестьянской войны в России // СА. 1982. № 1. Прил. № 10. С. 38). В XVII в. обители принадлежали угодья не только в округе Москвы, но и в др. землях: под 1634 г. упоминается вотчина в Мещовском у., с. Сухиничи в 70 верстах от Калуги, с. Чертень в Мосальском у. (Акты Моск. гос-ва / Ред.: Н. А. Попов. СПб., 1890. Т. 1: Разрядный приказ: Московский стол, 1571-1634 гг. С. 571, 608, 656). В ризнице М. В. м. к нач. XX в. хранились грамота на все монастырские владения времени царя Михаила Феодоровича (1637), выданная игум. Анастасии (Сабуровой), 1-я строка в ней была написана золотом; грамота царя Алексея Михайловича от 13 июня 1651 г. (текст без окончания и гос. печати) на имя игум. Александры, закреплявшая за обителью старинный двор в Кремле и огород за Покровскими воротами Земляного города; 3 выписки из монастырских книг: 2 были даны в 1682 г. игум. Феофании (Пашковой) и подтверждали права мон-ря на земельные владения в Белом городе на Кулишках и за пределами Земляного города Москвы, за Покровскими воротами, последняя выдана в 1688 г. игум. Варсонофии (Бутурлиной) на владение в Хамовниках, полученное в обмен на старинное владение за Покровскими воротами (Пшеничников. 1894. С. 71-73).

По сведениям 1699 г., «за Вознесенским девичьим монастырем, что на Москве», числилось в разных уездах 2127 дворов (Владения и крепостные крестьяне Рус. Церкви в кон. XVII в. М., 1988. С. 59).

Собор 1407-1467 гг. был разобран в 1518 г. «ветхости ради»; в том же году 10 авг. был заложен храм, освященный 9 мая 1521 г., в праздник Вознесения Господня, митр. Московским и всея Руси Варлаамом. В традиционной для подобных известий структуре летописного текста вместо вел. княгини назван вел. князь, что означает, как правило, использование для строительства средств из великокняжеской казны, а значит - пресечение традиции прямого покровительства вел. княгинь мон-рю (Баталов. 1996. С. 32-33). В то же время в летописях нач. XVI в. М. В. м. назван «монастырем великих княгинь», что можно трактовать не иначе как утвердившееся назначение к нач. XVI в. его как усыпальницы. Строительство 3-го каменного здания собора при царе Феодоре Иоанновиче было обусловлено теми же причинами, что и возведение прежних храмов и мон-рей: пожарами в Москве. Так, в 1547 г. выгорел весь М. В. м., погибли 10 стариц и все церковное имущество, за исключением образа «Одигитрии», вынесенного из огня священником. Возможно, это мог быть список, выполненный Дионисием. В пожаре 24 мая 1571 г. мон-рь снова пострадал, погибли насельницы.

Особую главу в истории М. В. м. составляют события, связанные с чудесными явлениями 1521 г., свидетельницами к-рых оказались насельницы и прихожанки монастырских церквей, впосл. описанные в Никоновской летописи и Лицевом летописном своде (70-е гг. XVI в.). Известие озаглавлено «Видение необычно и милостивно инокине слепой» и связано с горячими молитвами москвичей в 1521 г. в ожидании набега крымских татар на столицу; чудесные явления происходили также по молитвам св. Василию Блаженному. Особенно пространным является лицевой цикл, включающий 9 миниатюр (Шумиловский том // РНБ. F. IV. 232. Л. 838 об.- 844) - готовый «набор» композиций для житийного цикла (для иконописи или шитья). Элементом, объединяющим его различные изобразительные компоненты, является фигура (или полуфигура) слепой инокини присутствовавшей во время торжественного выхода из храма и городских ворот Московских святителей с Владимирской иконой Божией Матери. В некоторых композициях она изображена с нимбом, чем уподоблена прп. Евфросинии. Самостоятельный цикл образуют миниатюры, на которых представлены видения, явленные др. женщинам в Кремле возле М. В. м. в дни всенародного моления (Там же. Л. 845-851). Летопись сохранила имена этих благочестивых «вдовиц»: Евдокия Коломянка (уроженка Коломны) и Иулиания, вдова воздвиженского пресв. Евсевия (она названа «маловидящей», очевидно, была близорука). Символично, что свидетелями чуда становятся слепые или слабовидящие жены; Божественный Промысл открывается наиболее слабым и социально незащищенным, лишенным зрения или сознательно отказавшимся от мира, как «нагоходец», юродивый Василий. Моление вдов рядом со святителями точно иллюстрирует сообщение летописи о том, как во время осады Кремля эти женщины оказались лишены жилья и вынуждены были скрываться («угнетахуся») под папертью ц. вмч. Георгия Победоносца. Вероятно, с памятью об этих событиях связано также почитание основательницы мон-ря прп. Евфросинии и продолжавшееся строительство 2-го каменного собора.

Среди документов, свидетельствующих о повседневной жизни М. В. м., особое место занимают ладанные книги - списки выдачи ладана «ружным» церквам из государевой казны. В марте 7093 (1585) г. обитель именуется «Вознесение Христово, что в старом в Большом городе у Фроловских ворот» (ДАИ. Т. 1. Стб. 200; Павлович. 1998. С. 147). Собор уже тогда имел придел, для служения в к-ром ладан выдавали «приделному попу Федору» (Павлович. 1998. С. 148), однако посвящение придела неизвестно. Возможно, этот единственный придел первоначально был пристроен с севера, там же существовала не менее древняя паперть, но был ли придел в паперти изначально, имел ли отдельный объем и собственную апсиду, остается неизвестным (Баталов. 1996. С. 133-134).

Согласно Чиновнику московского Успенского собора времени патриарха Московского и всея Руси Никона, из кафедрального храма в М. В. м. крестные ходы совершались неск. раз в течение церковного года: в пяток Светлой недели, на праздник Вознесения Господня, когда мон-рь посещал сам царь, а патриарх шел на всенощную службу (ДАИ. Т. 9. С. 110, 112. № 46). Кроме того, священноначалие и государь посещали М. В. м. в дни поминовений погребенных там родственниц: согласно тому же источнику, на день памяти царицы Евдокии Лукьяновны (18 авг.) или царицы Наталии Кирилловны (25 авг., хотя день преставления царицы - 11 янв., согласно надписи на ее надгробном покрове - Пшеничников. 1894. С. 63); упоминание о дне памяти царевны Татианы Михайловны, погребенной также в этом соборе, не сопровождается сведениями о посещении патриарха. После праздника Преображения Господня (6 авг.) с 8 авг. ежедневно были хождения «со кресты» в Успенский собор, из М. В. м.- 11 авг. (Голубцов. Чиновники Московские. С. 131, 136, 137, 231, 232).

Первая упомянутая в источниках настоятельница М. В. м. игум. Венедикта (1554) погибла вместе с сестрами 24 мая 1571 г., во время нашествия крымских войск. После Смутного времени известны игумении София (Голицына; авг. 1613), Маремиана (Воронова; † 1 дек. 1617), Евфимия (Полтева; 1622-1629), Марфа (Колычева; 1629-1636), Анастасия (Сабурова; 1637-1645, в 1648-1650 на покое), Варсонофия (Тиринова; 1646-1648), Александра (Ромодановская; 1649-1651), Александра (Кикина; 1652-1654), Мариамна (Толстых; 1655), Евгения (Овцына; февр. 1657, 1658-1659), Мариамна (Пальчикова; 1660-1666), Иринарха (Темирязева; 1666-1673), Феофания (Пашкова; с июня 1673; † 14 сент. 1685), Варсонофия (Бутурлина; с 1685, † 1709), Венедикта (Пушкина; с 2 окт. 1718; † 18 сент. 1730).

Согласно Вкладной книге Троице-Сергиева мон-ря 1641 г., в 1618/19 г. на «помин души» игум. Мариамны (Вороновой) был сделан вклад 50 р. Из записи об этом вкладе ясно, что игумения в миру была вдовой А. И. Воронова-Волынского и матерью др. насельницы мон-ря, соборной старицы Марфы (Булгаковой Марии). Игум. Мариамну похоронили на кладбище Троице-Сергиева мон-ря (ВКТСМ. С. 88; надгробные плиты некоторых представителей этого семейства были обнаружены в ходе археологических работ в нач. XXI в.). Очевидно, семейные обстоятельства, в т. ч. гибель родных и наследников, привели обеих женщин в обитель. Об этом позволяет судить запись о др. вкладе старицы Марфы (Булгаковой), внесенном по мужу и записанном во Вкладную книгу Троице-Сергиева мон-ря. 11 янв. 1629 г. инокиня Марфа (в миру жена Д. Ф. Булгакова) вложила свою вотчину «в Московском уезде села Вороново со крестьяне и рыбными ловлями и со всеми угодьи по цене за 700 рублев» в память: «по детях своих по Иване да по Михайле, да по отце своем Алексее да по матере своей иноке Маремьяне, да по муже своем Дмитрее и по себе... И за тот вклад дедов ее и отца и матерь и мужа ее написали в вечный сенадик с сельники и в кормовые книги» (Там же. С. 108).

Материалы, связанные с придворным бытом, собранные И. Е. Забелиным, дают представление о подарках, поднесенных настоятельницам М. В. м.: в связи с днем ангела царевны Анны Михайловны 25 июля 7142 (1634) г., на рождение детей царя Алексея Михайловича - царевичей Симеона (1665) и Феодора (1661) г., царевны Феодосии 27 мая 7170 (1662) г. Как правило, это были иконы «Вознесение Господне» в серебряных окладах, деньги или отдельные предметы - «2 ширинки тафтяные накищеваны золотом, дороги двоеличные гилянские», т.е. из тканей, произведенных в иран. пров. Гилян (Забелин И. Е. Домашний быт рус. царей и цариц в XVI и XVII ст. Т. 3: Мат-лы. М., 2003. Мат-лы к т. 1, ч. 2. С. 502, 504, 507, 531). Источники сообщают, откуда переходили в мон-рь игумении: Иринархия (Темирязева) поступила в М. В. м. из Новодевичьего московского в честь Смоленской иконы Божией Матери монастыря, Евдокия (Челищева; † 11 авг. 1718) в нач. 1710 г. была переведена из московского Зачатия праведной Анной Пресвятой Богородицы мон-ря, Евстолия (Лодыгина) в 1730 г.- из московского в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря (до 1740), Елена (Ржевская; 1740-1756) - из переславль-залесского во имя мученика Феодора Стратилата монастыря, Афанасия (Черкесова; † 18 авг. 1861) 31 мая 1820 г.- из московского во имя прп. Алексия, человека Божия, мон-ря, Паисия (Нудельская; † 25 янв. 1871) в 1861 г.- из московского Новодевичьего мон-ря, Сергия (Волконская) в апр. 1871 г.- из Бородинского во имя Нерукотворного образа Спасителя мон-ря.

Игум. Евгения (Виноградова). Фотография. 1904 г.М. В. м. был традиц. местом пострижения представительниц царской семьи, Здесь проживала вызванная из Углича летом 1606 г. инокиня Марфа (в миру Мария Федоровна Нагая), которая встречала в мон-ре Лжедмитрия I и его невесту Марину Мнишек за несколько дней перед свадьбой (Дневник Марины Мнишек / Ред.: В. Н. Козляков. СПб., 1995. С. 46). Особое значение М. В. м. приобрел при 1-м царе из династии Романовых, Михаиле Феодоровиче. Обитель стала своего рода резиденцией матери царя инокини Марфы. Здесь она проживала до кончины в 1631 г. Вероятно, наиболее тесно с М. В. м. были связаны те периоды ее жизни, когда молодой царь вступал в брак. Инокиня Марфа устроила в М. В. м. престолы во имя святых покровителей сына и мужа, царя - прп. Михаила Малеина, мч. Феодора Пергийского («иже в Пергии») - покровителя боярина Федора Никитича Романова (патриарха Московского и всея Руси Филарета). Вероятно, был, где точно не известно, и особый придел в соборе «у инокини великой старицы Марфы Ивановны», упоминаемый в ладанных книгах с 1626 г. и, по мнению Забелина, сохранявшийся до 1792 г. (Забелин. 1990. С. 252). В М. В. м. были погребены даже те из невольных пострижениц, кто не дождался царского венца. По приказу царя, возможно, в М. В. м. похоронили мон. Параскеву, 2-ю жену (с 1574) царевича Иоанна Иоанновича (Панова. 2003. С. 155). По др. сведениям, она была погребена в московском в честь Усекновения главы святого Иоанна Предтечи монастыре. В обители похоронены 2 дочери царя Иоанна V Алексеевича - Мария (1689-1692) и Феодосия (1690-1691), умершие во младенчестве.

Сохранилась закладная кабала 1587/88 г. старицы Прасковьи Ивановой, дочери Внукова, вдовы А. И. Голохвастова, на пустоши Микулино и Тыркино Московского у. (Антонов А. В. Частные архивы рус. феодалов XV - нач. XVII в. // РД. 2002. Вып. 8. С. 435. № 3489). О количестве насельниц в сер. XVII в. можно судить по сведениям о жертвах морового поветрия осенью 1654 г. Согласно донесениям на 3 дек. в мон-ре были: «...живых протопоп, 3 человека попов, 38 стариц, а умре 90 стариц», т. е. до эпидемии число монахинь достигало 128, служили в обители 4 священника (ДАИ. Т. 3. С. 458, 489, 491. № 119). Записные книги приказа Тайных дел содержат предписание от 22 февр. 1674 г. о выдаче «в Вознесенской - игуменье чалбыш, Куракине Черкасской против игуменьи, 161 человеку - 10 белуг, 30 осетров» (РИБ. Т. 21. Стб. 1714).

В эпоху имп. Петра I Алексеевича монастырь был отремонтирован. По подрядной записи от 26 марта 1719 г., выданной игум. Венедикте (Пушкиной), костромские крестьяне из Патриаршего приказа должны были отремонтировать сестринские кельи, произвести «починку» каменной ограды между М. В. м. и Чудовым в честь Чуда архангела Михаила в Хонех монастырем, которая «от ветхости обвалилась» (Николаева М. В. Частное строительство в Москве и Подмосковье: 1-я четв. 18 в.: Подрядные записи. М., 2004. Ч. 1. С. 368; Ч. 2. С. 264). С 1727 (?) г. в М. В. м. проживала царица-инокиня Евдокия Феодоровна, 1-я супруга царя Петра I. В 1731 г. на средства московского генерал-губернатора В. Ф. Салтыкова, родного брата царицы Параскевы Феодоровны, вдовы царя Иоанна V Алексеевича, к сев. фасаду собора был пристроен придел в честь Успения Пресв. Богородицы над погребением боярина Ф. П. Салтыкова, отца ктитора. В 1732 г. на средства имп. Анны Иоанновны при Вознесенском соборе был устроен придел в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в память сестры императрицы, царевны Параскевы Иоанновны († 9 окт. 1731). После московского пожара 1737 г. обитель была возобновлена на средства из пожалований имп. Анны Иоанновны. С 1764 г. М. В. м.- первоклассный необщежительный мон-рь. Вероятно, события 2-й пол. XVIII в., напр. чумной бунт 1771 г., привели к необходимости иметь в обители оружие: до 1810 г. под особенным шатром, устроенным имп. Екатериной II Алексеевной, почти у самых ворот мон-ря стояли 4 большие пушки, позднее сформировавшие Арсенал (Кондратьев. 2003. С. 58).

В 1812 г. М. В. м. пострадал от французской оккупации, но уцелел от полного разорения. Так, монастырский свящ. Иоанн Вениаминов сумел укрыть в соборе мощи св. царевича Димитрия Иоанновича. По инициативе игум. Трифены (Слепцовой) мн. предметы церковного убранства были вывезены в Вологду и впоследствии были возвращены в М. В. м. после освобождения города. Мон-рь был обновлен. В 1815-1816 гг., при игум. Трифене, царские врата и 5 местных икон были украшены золотом, серебром, драгоценными камнями. Запрестольный 4-конечный крест - большой, из 14 прорезных кругов - украшен в 1816 г. сребропозлащенным окладом весом 7 фунтов 83 золотника на передней и оборотной сторонах. В крест были вложены многочисленные святыни и семейные реликвии жертвователей. Так, внутри «14 кругов» были укреплены малые кресты из металла и камня с частицами мощей (видимо, кресты-«корсунчики»). Вероятно, крест был сооружен по желанию игум. Трифены. В 1822 г., при игум. Афанасии, была сделана бронзовая посеребренная чеканная с сенью рака для мощей блгв. кнг. Евфросинии (Там же. С. 29, 56).

Перенесение останков вел. княгинь из собора Вознесенского мон-ря перед его разрушением. Фотография. 1929 г.Императоры и императрицы во время пребывания в Москве обязательно посещали Вознесенский собор Московского Кремля. В 1861 г. вел. кнж. Ольга Николаевна вложила в него полный набор священнических и диаконских облачений из серебряного глазета (Пшеничников. 1894. С. 71). В Музеях Московского Кремля сохранились одежды схимонахинь кон. XIX в.: 2 схимы, епитрахиль (?), аналав. К одной из схим была приложена записка, согласно к-рой во время посещения М. В. м. цесаревич Николай (впосл. имп. св. Николай II Александрович), услышав рассказ о подвигах схим. Марии, поцеловал ей руку.

Во 2-й пол. XIX в. в обители были помещения и службы для поддержания немощных инокинь, существовала школа для девочек-сирот. При игум. Евгении (Виноградовой) были открыты живописная школа, уч-ще для девушек знатного сословия. Игум. Евгения организовала в 1907 г. запомнившийся москвичам праздник в честь 500-летия основания Вознесенского собора. К юбилею было написано много икон и выпущены памятные металлические образки с ее изображением на фоне М. В. м. и с иконой Божией Матери «Всех скорбящих Радость» или «Успение Пресв. Богородицы» на обороте в память о приделах Вознесенского собора. Вероятно, ок. 1907 г. была написана местная икона прп. Евфросинии на фоне Спасской башни Московского Кремля и церкви вмц. Екатерины (1817), хранящаяся в ц. Воскресения Господня в Сокольниках. Дары, поднесенные мон-рю: шитые икона с образом основательницы каменного собора прп. Евфросинии и образ «Вознесение Господне» в наст. время находятся в ГММК.

В авг. 1918 г. сестры были выселены из М. В. м., в окт.- храмы опечатали, службы были прекращены. Монахинь во главе с игум. Евгенией перевели в Лефортовскую больницу. Постройки, церковная утварь, ризницы, иконы и иконостасы и проч. передали в отдел по делам музеев и охране памятников при Наркомпросе. В 20-х гг. здания мон-ря использовали как хозяйственные, реже - как музейные помещения: в трапезной ц. прп. Михаила Малеина была размещена выставка деревянной скульптуры. С февр. 1929 г. при Управлении комендатуры Кремля была создана комиссия, рассматривавшая вопросы сноса в Кремле различных зданий, в т. ч. комплекса обители. «Удручающий» облик построек М. В. м. был признан причиной для их ликвидации. С июня того же года музейному отделу Наркомпроса предлагалось освободить здания от музейных ценностей. Летом были спешно проведены обмеры сооружений, прежде всего Вознесенского собора; с 25 авг. до 2 сент. 1929 г. демонтировали 6-ярусный резной иконостас, из соборного некрополя вынесли саркофаги. Несмотря на усилия работников и руководителей Оружейной палаты (заведующего отделом «Памятники Кремля» Н. Н. Померанцева, архит. Д. Н. Сухова), историков и ученых, напр., главного хранителя ГИМ А. В. Орешникова, в нояб.-дек. 1929 г. комплекс построек М. В. м. был снесен. С 1997 г. в Музеях Московского Кремля разработана научная программа по музеефикации юж. придела Архангельского собора (для размещения сохранившихся икон и предметов из М. В. м.) и обустройству подвала-крипты, древней палаты XV-XVII вв. для хранения белокаменных надгробий вел. княгинь и цариц из Вознесенского собора. В 2010-2016 гг. силами археологической службы в Кремле и сектора археологии Москвы Ин-та археологии РАН были проведены масштабные раскопки при разборке 4-го адм. корпуса, сооруженного на месте М. В. м., Чудова мон-ря и Николаевского дворца (архит. И. В. Жолтовским). Эти работы позволили создать на территории бывш. обители археологический музейный комплекс.

Собор в честь Вознесения Господня

Церковь прп. Михаила Малеина с приделом мч. Феодора Пергийского

Престол во имя вмц. Екатерины

Свящ. А. Пшеничников упоминает, что ризница находилась в соборе над придельным Успенским храмом, на 2-м этаже. Ценнейшие предметы, богослужебная утварь и книги (не позднее XVII в.), являлись, как правило, царскими вкладами. Пшеничников упоминает ряд драгоценных предметов: 2 напрестольных Евангелия, «печатанных на александрийской бумаге» (1681 и 1698 гг.), в драгоценных окладах; серебряный напрестольный крест с золотой пластиной, положенной на лицевую сторону, и образом вмч. Феодора Стратилата, вероятно из вклада времени царя Феодора Иоанновича в новый каменный собор М. В. м.; золотой напрестольный крест с частицами мощей, вложенный царем Михаилом Феодоровичем в 1631 г.; золотая братина - подарок царицы Евдокии Лукьяновны супругу; золотой литургический набор из вклада царя Алексея Михайловича. В ризнице хранились серебряная водосвятная чаша и крест старицы Феодосии (Сицкой, дочери кн. В. И. Ростовского), очень кратко описаны самые ветхие предметы, напр., напрестольный серебряный крест древней работы без рукояти, к-рые могли восходить к начальной поре существования обители (Пшеничников. 1894. С. 63-71; ныне в ГММК, см.: Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода: Худож. металл XI-XV вв. / Ред.-сост.: И. А. Стерлигова. М., 2008. Кат. 8. С. 134-135).

Опубликовано изображение наперсного (нательного) креста из яшмы (XII в.; ГММК; Визант. древности. 2013. Кат. 60. С. 267), окованного с 3 концов и с оборота серебряной с позолотой оправой рус. работы XVII в.; по типу он сходен с крестом из Ст. Рязани и, возможно, связан с напрестольным крестом, созданным при игум. Трифене (Слепцовой) во время возобновления М. В. м., после 1812 г.

В собрании Музеев Кремля исследованы и опубликованы литургические предметы из ризницы М. В. м., прежде всего изделия московских серебряников 1-й пол. XVIII в. В петровское время в обители был сделан серебряный золоченый напрестольный крест в упрощенном барочном стиле, в который вложили частицы Древа Креста Господня, мощей апостолов Матфея, Луки, Филиппа, сщмч. Антипы, еп. Пергамского. При игум. Евстолии (Лодыгиной) из монастырского серебра были сделаны 2 тарели с композицией «Благовещение Богородицы» и изображением Распятия; согласно надписи, они были вложены в мон-рь 29 мая 1733 г. Московский мастер Иван Егоров сделал для обители серебряное кадило (1742). По заказу игум. Елены (Ржевской) был изготовлен сосуд для освящения елея, вина и хлеба на всенощной (1748); он имеет вид подноса сложной формы на 4 литых ножках и с 4 литыми фигурами ангелов, 2 из к-рых держат над головой чашу, один - букет и еще один - сосуд с крышкой. По заказу той же настоятельницы была сделана дарохранительница в виде престола на высоком фигурном подиуме под пышным киворием с подобными же изображениями объемных предметов (1748; мастер В. М. Орлов).

Сохранилось Евангелие 1711 г. в драгоценном окладе 1710 г., на серебряной крышке к-рого закреплены сканные накладки XVII в., центральный медальон с Деисусом и наугольники с образами евангелистов. К числу шедевров рус. торевтики и эмальерного дела принадлежит оклад для верхней доски (1732) Евангелия (М., 1681): его поверхность, как и накладные наугольники и центральный медальон, отделаны просечной чеканкой и позолочены, традиционные типы изображений представлены в эмалевых медальонах (композиции «Воскресение Христово», «Страсти Господни» и образы Евангелистов).

Сохранился ряд предметов, связанных с поминальными службами у погребений представительниц имп. семьи 1-й пол. XVIII в., прежде всего родственниц имп. Анны Иоанновны. Эти предметы были вложены в мон-рь в год восшествия императрицы на рус. престол (1730): кутейные блюда «для выносу на гроб» дочерей царя Иоанна V Алексеевича и родных сестер императрицы, царевен Марии и Феодосии, а также сестры имп. Петра, кнж. Наталии Алексеевны; серебряный убор для гроба царевны Прасковьи Иоанновны с небольшой объемной короной, похожей на императорскую, и целым рядом накладок (1731). Возможно, в обители находился небольшой серебряный ковчег-мощевик с позолоченной крышкой, связанный с семьей 1-го царя из династии Романовых. Это прямоугольный ковчег 2-й четв. XVIII в., однако в надписи на нем упоминается 7125 (1616/17) г., сведения о различных мощах и о принадлежности личному имуществу матери царя Михаила Феодоровича («сие моление келейное... великия старицы Марфы Иоановны»), среди мощей - частицы от Древа Креста Господня, камня Гроба Господня, ризы Пресв. Богородицы, частицы мощей св. Иоанна Предтечи, евангелистов и апостолов, Вселенских святителей, рус. святых. Вероятно, ковчег был сделан для святынь после перемещения их из обветшавшего первоначального места хранения.

В М. В. м. постоянно поновляли древние предметы богослужения. Напрестольный крест XVI в., обложенный сканью, созданной на периферии Новгорода, вероятнее всего в провинциальной мастерской на Русском Севере, был реставрирован в XVII-XVIII вв.: на нем появились нехарактерные для Новгорода, грубой работы касты для камней и эмалевые лицевые дробницы (Пшеничников. 1894. Рис. 13. С. 65; Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода: Худож. металл XVI-XVII вв. / Ред.-сост.: И. А. Стерлигова. М., 2008. Кат. 8. С. 266-267).

В ризнице же хранились 13 надгробных покровов, предназначенных для погребений в соборе (Воронов. 2017. С. 75). Опубликовано лишь изображение одного, с гробницы царицы Наталии Кирилловны - покров из черного бархата с Голгофским крестом из 43 лицевых золотых дробниц, с пространными надписями и 4 изумрудами (Пшеничников. 1894. Рис. 2. С. 63). Поскольку обитель была женской, а насельницами или вкладчицами были представительницы знатных и богатых семей гос-ва, в ризнице было много шитых предметов церковного убранства и обихода. Довольно большое число этих предметов сохранилось и составляет часть коллекции древнерус. лицевого шитья в Музеях Московского Кремля.

К числу древнейших предметов шитья из М. В. м. следует отнести 2 лицевые пелены, упомянутые в описях XVIII-XIX вв. как «иконы»: пелена с образом вмц. Екатерины на светлом фоне (Там же. Рис. 8. С. 64). Возможно, пелена была создана в мастерской вел. кнг. Соломонии Сабуровой в 1-й трети XVI в. (Меняйло. 2000. С. 96, 97); согласно описям собора, она находилась в 1859 г. на юж. стене рядом с Казанской иконой Божией Матери. Др. пелена, с образом свт. Николая Чудотворца (Николой Можайским) и тропарем святителю (1000-летие рус. худож. культуры: Кат. выст. М., 1988. Кат. 354), в древности также упоминалась как икона (Пшеничников. 1894. Рис. 9. С. 64). Можайским образ назван в надписи; наличие тропаря и кондака также указывают на вероятное использование пелены как выносной иконы (хоругви?). Вероятно, пелена была создана в мастерской вел. кнг. Елены Глинской во 2-й четв. XVI в.

Чудотворную икону Божией Матери, поновленную Дионисием, также сопровождали пелены с образом «Одигитрия» (2 опубл. см.: Пшеничников. 1894. Рис. 1. С. 62). Самая ранняя лицевая пелена была вышита в Москве в мастерской Д. М. Мстиславской в 1630 г. (ГММК; Меняйло. 2011. С. 11); на ней - строки кондака «К Богородице прилежно ныне притецем» и молитвы «Не имамы иныя помощи». Пшеничников называет ее Смоленской иконой Божией Матери. Др. пелена с образом Богоматери «Одигитрия» и надписями на полях: тропарь «К Богородице прилежно ныне притецем» и подписью под средником: «Сия пелена дана в до(м) Вознесения Христова» (Пшеничников. 1894. Рис. 7). Черты лика Богоматери чрезвычайно крупные (особенно глаза), нимбы вышиты с имитацией драгоценных камней. По замечанию Н. А. Маясовой, в шитье повторены детали пелен XV в. со Смоленским образом Божией Матери: одежда Младенца шита единым цветом без разделения на хитон и гиматий, с пояском, перетягивающим одеяние. Из М. В. м. происходит лицевая пелена с Владимирским образом Божией Матери, шитым по красному атласу и при поновлениях прописанным творенным золотом; с большой осторожностью Маясова предположила, что пелена предназначалась для самой древней в мон-ре иконы этого извода (XVI в.; ГММК), стоявшей в соборе в ногах гробницы царевны Татианы Михайловны, т. е. той иконой, что была вложена кнг. Трубецкой в 1633 г.

При царице-инокине Марфе Иоанновне, матери царя Михаила Феодоровича, М. В. м. становится частью царицыных мастерских и светлиц, центром лицевого шитья. Об этом известно по отрывкам из Книг верхнего относа, содержащих записи о выдаче материалов для шитья и рукоделия мастерицам, которые выполняли заказы царицы. С осени 7125 (1616) г. «в хоромы» великой старицы передавали ткани и драгоценные украшения для шитья различных предметов, преимущественно церковного убранства (покровов для гробниц Московских святых и пелен) или личного благочестия, а также одежды («что послать в Литву преосвященному митроп. Филарету Никитичу»), для встречи и достойного украшения принесенной в Москву от шаха Аббаса ризы «на срачицу Господню» весной 1625 г. В книгах подробно описано изготовление погребальных одежд и неск. покровов для внезапно умершей вскоре после свадьбы 1-й жены царя Михаила Феодоровича, царицы Марии Владимировны, а также подарков от новой царицы, Евдокии Лукьяновны (Забелин И. Е. Домашний быт русских царей и цариц. М., 2003. Т. 3: Мат-лы к т. 2. С. 634-636, 643-645, 647-648, 657). Возможно, к этому времени относится большая (112,5×100 см) лицевая пелена с образом «Похвала Пресв. Богородице», на котором помимо пророков с атрибутами у престола Божией Матери в молении предстоят покровители царя Михаила Феодоровича и его матери - прп. Михаил Малеин и прп. Марфа (ныне в ГРМ; Лихачева Л. Д., Плешанова И. И. Древнерус. декоративно-прикладное искусство в собр. ГРМ: Кат. выст. Л., 1985. Кат. 111. Ил. 125-126. С. 210-211). В 1627 г. была вышита плащаница (Пшеничников. 1894. Рис. 10. С. 64). Пшеничников приводил сведения о том, что после тропаря приписка: «Голицыны», указывающая на фамилию заказчиков, или жертвователей плащаницы. Д. С. Дмитриев в работе 1908 г. предположил, что это старицы Александра и София Голицыны. Ко времени составления каталога древнерус. шитья в Музеях Московского Кремля последние литеры надписи уже не читались и Маясова затруднилась с прочтением имени заказчика. Она идентифицировала плащаницу как работу мастерской М. В. м., по иконографии близкой к тем плащаницам, посл. четв. XVI в., особенно которые изготавливали в мон-рях и копировали плащаницы кнг. Евфросинии Старицкой; но они были проще по рисунку и исполнению. Из мастерской бояр Милославских вышла вложенная в М. В. м. лицевая пелена с образом «Вознесение Господне», престольного праздника монастырского собора (60-е гг. XVII в., ГММК). Она сделана в провинциальной мастерской, но ценность ее в сходстве с др. лицевыми предметами, к-рые вложены с благочестивыми целями в московские храмы, в т. ч. монастырские, для их украшения.

Богослужебные шитые предметы из ризницы М. В. м. многообразны. Поручи с образом Благовещения Богородицы, шитые в России в кон. XVI - нач. XVII в. (Пшеничников. 1894. Рис. 13-14) Маясова по технологическим особенностям (развитое золотное шитье, применение шелка лишь в лично́м, отсутствие оттенений в лично́м, характер растительного орнамента, палеография полууставных надписей, упрощенный рисунок при особой орнаментальности) считала работой укр. мастера-знаменщика. Вкладом князей Голицыных был набор из 3 сударей (покровцов на служебные сосуды), из к-рых изображение самого крупного, с образом лежащего на одре Спасителя, было опубликовано еще в кон. XIX в. (Пшеничников. 1894. Рис. 3). Этот комплект (1643; ГРМ; см.: Рус. мон-ри: Искусство и традиции: Кат. выст. СПб., 1997. С. 117-119) был передан из М. В. м. в 1913 г. для торжественного богослужения в придворную ц. в честь Феодоровской иконы Божией Матери в Царском Селе (ныне Пушкин) и, вероятно, поэтому остался в новой столице. На сударе в конце литургической надписи вышита фамилия вкладчиков (Голицыны), а на фоне средника на сударе «Агнец Божий» помещена вкладная надпись, содержащая офиц. упоминание государя, год создания этого предмета, имя вкладчицы, старицы Александры (Голицыной), вложившей в мон-рь этот комплект покровцов «на вечное поминание». Очевидно, как личный вклад в обитель был вложен комплект богослужебных тканей, сударей на чашу для Св. Даров с изображением Христа, «Агнец Божий» и Богородицей «Знамение» или «Воплощение» (Пшеничников. 1894. Рис. 4-6). Маясова опубликовала это шитье как произведения 2-й пол. XVII в. В мон-ре хранилась лицевая вышитая епитрахиль кон. XVII в. с образами святителей и богатым орнаментальным узором (Пшеничников. 1894. С. 64-65. Рис. 11).

О некоторых произведениях, возможно также созданных в М. В. м., известно лишь из письменных источников. Во Вкладной книге (1648) Высоцкого серпуховского в честь Зачатия Пресвятой Богородицы монастыря упоминается вклад, сделанный в 1631 г., кнг. Марина «Вознесенского московского монастыря» вложила в серпуховскую обитель «полицу» (палица, епигонатий), шитую золотом и серебром, ее сюжет из Богородичного цикла - «Зачатие св. Анны», надпись содержит имя заказчицы и вероятной исполнительницы шитья. За этот вклад следовало поминать «иноку Марину». Поскольку упоминание вклада идет после перечисления вкладов семьи Бибиковых, возможно, к ней принадлежала и мон. Марина. Но если учитывать сведения из приписки на полях, вероятно, она была из рода князей Кривоборских, вотчинников с Белоозера (Вкладная книга серпуховского Высоцкого мон-ря / Сост.: С. С. Ермолаев, Е. В. Лыкова, В. В. Шилов. М., 1993. С. 38). Традиции лицевого шитья сохранялись в мон-ре и позже. Так, в правление игум. Евгении (Виноградовой), с 1893 г. до закрытия мон-ря в кон. 1918 г., работали златошвейные мастерские. В 1903 г. был закончен шитый лицевой покров на гробницу прп. Евфросинии Московской.

Некрополь М. В. м. служил местом погребения жен и дочерей муж. потомков вел. кнг. Евдокии Димитриевны. Первой была погребена сама основательница мон-ря (1407), последнее погребение в соборе было сделано в 1731 г.: пышный надгробный памятник в диаконнике собора предназначался для могилы царевны Прасковьи, дочери царя Иоанна V Алексеевича и родной сестры имп. Анны Иоанновны. Захоронения в соборе были обозначены гробовыми плитами или надгробницами в интерьере, подобно тому как это было в кремлевском Архангельском соборе. Одна из первых попыток обозначить порядок захоронений в соборе М. В. м. и составить историю этого комплекса была предпринята Пшеничниковым в «Кратком историческом описании первоклассного Вознесенского девичьего монастыря». Он приводит план погребений и порядок их размещения внутри здания, имена и краткие сведения о жизни каждой из 33 упомянутых им усопших представительниц царствующего дома, погребенных там (данные были собраны им из надписей.- Пшеничников. 1894. С. 30-54; воспроизведен: Воронов. 2017. С. 77). В соборе находились погребения вел. кнг. Евдокии, до окончания строительства каменного здания в 1467 г. здесь были похоронены кнг. Анастасия, жена кн. Юрия Димитриевича Звенигородского и Галицкого (Ɨ 11 июля 1422), вел. кн. София Витовтовна (в иночестве Синклитикия; Ɨ 5 июля (15 июля ?) 1453), вел. кн. Мария Борисовна (Ɨ 22 апр.; погребена 24 апр. 1467) (ПСРЛ. Т. 25. С. 236, 245, 273, 279).

Погребения вел. княгинь правящего дома и первых покровительниц монастыря, в т. ч. его основательницы, прп. Евфросинии, находились в строящемся здании. Это вызывало у исследователей вопрос, не имел ли 1-й каменный собор подземного яруса - подцерковья-подклета, предназначенного для погребальных целей. Выголов отметил, что при перестройках здания погребения основательницы и ее преемниц оставались внутри собора, в юго-зап. углу. Он же установил, что собор был выстроен без подклета и не был сделан при перестройках, чем напоминал др. соборы-усыпальницы Московского Кремля - Успенский и Архангельский (Выголов. 1988.С. 46).

Видимо, к XIX в. были утрачены сведения о погребении вел. кнг. Елены Стефановны (Волошанки), скончавшейся, по сообщениям летописей, в 1483 г. Также неизвестно, где находится погребение одной из дочерей вел. кн. Иоанна III Васильевича, кнг. Евдокии Иоанновны, сестры вел. кн. Василия III Иоанновича, выданной им замуж за крещеного татар. царевича Петра. Кнг. Евдокия умерла в февр. 1513 г. в молодом возрасте, оставив 2 малолетних дочерей (Панова. 2003. С. 145-146).

В 1929 г. при разборке пола собора появилась возможность вынести саркофаги из предназначенного к сносу здания. Число древних захоронений оказалось вдвое больше, чем надгробных сооружений во внутреннем пространстве собора. После выноса из собора саркофаги были помещены в подвальную палату юж. пристройки Архангельского собора Московского Кремля. С этого момента представилась возможность изучать содержимое саркофагов (костные и материальные останки), а также внешний вид погребений представительниц правящего дома и знатных семейств. Кроме того, во время археологических исследований на территории М. В. м. обнаружили ряд находок, обогативших представление о прошлом Москвы и ее укрепленного города в домонгольское время. Были найдены фрагменты изделий кон. XII - нач. XIII в.: стеклянного перстня с прозрачным синим обручем и непрозрачным желтым щитком; красноглиняной амфоры, сделанной в Трапезунде (Визант. древности. 2013. Кат. 121, 133. С. 543, 547). В кон. XX в. с помощью судмедэкспертов проводится изучение останков из погребений М. В. м. и реконструируют портретный облик некоторых женщин из дома Калиты: прп. Евфросинии (вел. кнг. Евдокии Димитриевны), вел. кнг. Софии Палеолог, вел. кнг. Елены Глинской, инокини Александры (царицы Ирины Феодоровны Годуновой) (автор всех портретов-реконструкций - С. А. Никитин). Опубликованы 2 тома из 4-томного исследования погребений, составлявших некрополь М. В. м.